Громкая слава мускуса как лечебного средства привлекла внимание тибетских медиков, укрепилась там, и с того времени началась лихорадочная погоня за мускусом, пожалуй, не менее трагичная по размаху и последствиям, чем знаменитая клондайкская золотая лихорадка на Аляске.

По дошедшим до нас сведениям, уже с 1776 г. мускус из Восточной Сибири широким потоком хлынул в Китай. Прошло около столетия. Охотники, гонимые баснословными ценами, проникали в самые отдаленные уголки тайги и гор, выбивали едва не последних кабарог. Самок и молодых, попавших в ловушку, выбрасывали: зачем охотнику эта дрянь, нужна струя, нужно золото. Рядом с трупом убитой самки с молитвой и заклинаниями вновь настораживали самолов на самца. Теперь охотникам не нужны были мясо и шкура, за одну струю весом 40—50 г купцы платили от 6 до 15 руб. золотом. Апогея этот промысел достиг в 1855 г., когда охотниками было заготовлено 811 200 струй!

Положение усугубилось тем, что в Европе, где мускус как медицинский препарат не пользовался популярностью, ему нашли совершенно неожиданное применение, подстегнувшее «мускусную лихорадку». Его стали добавлять в изделия парфюмерной промышленности, главным образом в особо дорогие духи, отчего стойкость их запаха увеличивалась в несколько раз. Арабы же нашли еще одно применение мускуса. В одном из древних городов Ирана около 600 лет тому назад была построена мечеть, получившая название «душистой». При ее возведении в состав, цементирующий камни, был добавлен мускус. И теперь, по истечении шести веков, стены священной мечети издают своеобразный запах.